Наперекор Высоцкому Бортник пошёл всего лишь раз, когда тот настойчиво склонял Бортника к тому, чтобы «уколоться и забыться»…
Ах, милый Ваня!
Актёр Иван Бортник снялся в полусотне кинокартин. Среди сыгранных им героев был талантливый художник, неунывающий солдат, отважный лётчик, умный следователь, и заплутавший во времени человек из 80-х.
Но зритель словно не заметил этих персонажей, и после сериала «Место встречи изменить нельзя» навсегда записал Ивана Бортника в уголовники.
На исходе лет Бортник признался: он и вправду всю свою жизнь играл одну роль, но её ни разу не было в титрах. Ведь у жизни титров не бывает.
Детство
Иван Бортник родился 16 апреля 1939 года в семье московских интеллигентов. Отец занимал высокий пост заместителя главного редактора «Гослитиздата», мама была доктором филологии.
После войны, решив стать артистом, мальчик записался в театральный кружок и музыкальную школу по классу виолончели. Когда в ЦПКИО им. Горького организовали юношескую самодеятельную киностудию, Ваня стал ходить и туда.
Но во дворе и на улице проповедовали совсем не ту систему ценностей, которая была в семье – Комсомольская площадь или Площадь трёх вокзалов была одним из самых криминальных районов Москвы.
Вокзалы испокон веков были прибежищем криминала, а тут их целых три, и группировки постоянно воевали друг с другом за сферы влияния, драки и поножовщина были явлением обыденным.
В этой уголовной среде Ване нужно было так себя поставить, чтобы его, одетого с иголочки «маменькиного сынка», не лупили каждый день.
С этим он справился весьма успешно – уже в 15 лет его взяли на настоящее «дело» – постоять на «шухере», пока дворовые дружки обчищали ларёк.
Шайку вскоре поймали и судили, и лишь Бортник избежал наказания – высокопоставленные папа и мама напрягли все свои связи, и «отмазали» сына. Ему повезло: многие сверстники ушли в тюремные коридоры, а кое-кто кончил «стенкой».
Театральный институт
В 1957 Иван с первого раза поступил на актёрский факультет ГИТИСа, но вскоре перевёлся на курс Владимира Этуша в училище им. Щукина при вахтанговском театре.
После окончания в 1961 году учёбы Бортник получил место в труппе заштатного московского театра им. Гоголя. В том же году режиссёр Всеволод Воронин снял Бортника в его первой, и сразу главной роли в кино – он играл запутавшегося художника-семинариста Василия.
Театр, инкассаторская машина и любовь
В театре Иван стал играть в Дон Жуана, и имел большой успех у женщин. В осветительном цехе работала молодая девчонка Таня Борзых, которая, к удивлению Ивана его просто не замечала.
Бортник решил взять неприступную крепость напором, полез целоваться, но получил по морде. От любви до ненависти, как известно, всего один шаг, но молодым людям для того, чтобы пройти этот путь, понадобилось полгода.
Бортник уже хотел сделать Тане предложение руки и сердца, но вместо ЗАГСа он едва не угодил за решётку. Четверо молодых актёров театра им.
Гоголя кутили в ресторане ВТО, а после стали ловить такси, и спьяну перепутали такси с инкассаторской машиной. Один из инкассаторов в темноте решил, что это бандитское нападение.
Приехала милиция, и всех забрали в отделение. Разразился скандал, в случившемся обвинили пьяных артистов, но дело возбуждать не стали, а просто выгнали всех четверых из театра.
Друг Высоцкий
Почти год Бортник сидел без работы – никто не хотел брать в труппу актёра с такой репутацией, пусть и талантливого.
С Татьяной они поженились, в 1968- у них родился сын Фёдор, а годом ранее Юрий Любимов взял Бортника в Московский театр драмы и комедии – в то время ещё не «Таганку». Театр существовал с 1946 года и считался захудалым.
Вскоре Бортник подружился с Владимиром Высоцким. У них было много общего: и послевоенное детство в московских подворотнях, и отношение к жизни, и любовь к поэзии.
Высоцкий брал Бортника на свои полуподпольные выступления, и тот читал стихи, а потом Высоцкий начинал петь.
Они специально последовательность номеров не выстраивали, но стихи перетекали в песню, а песня – в стихи, и получалась законченная программа.
К роли друга постепенно прибавилась новая миссия – редакторская: только Бортнику Высоцкий позволял и доверял править свои стихи.
Только Бортник мог сказать Высоцкому, что в его стихах не так, и тот прислушивался к критике друга, вносил коррективы, менял интонации.
Высоцкий многие песни посвящал своим друзьям. Гуляя по Парижу, он именно Ивану Бортнику – милому Ване, хвастался, что завёл шашни с француженкой, подружился с Пьером и Жаном,
и плюёт аж с самой Эйфелевой башни на головы ничего не подозревающих парижан, что русские проникли всюду, и в общественном парижском туалете кто-то оставил надпись на русском языке. Вывод был неутешительный: они с Ваней в Париже нужны как в бане пассатижи.
Роли в фильмах
В 1970 году, через восемь лет после своей первой роли в кино, Бортник сыграл запившего по случаю измены жены шофёра Славу Чуракова в фильме Павла Любимова «Впереди день».
Потом была главная роль в сказке Бориса Рыцарева «Иван да Марья», небольшая роль брата главной героини в психологический драме Ильи Авербаха «Чужие письма», снова роль брата главного героя в фильме Игоря Шешукова «Вторая попытка Виктора Крохина».
Для этого фильма Высоцкий написал свою знаменитую «Балладу о детстве», но режиссёр хотел её основательно покромсать, Высоцкий отказался, и песня в фильм не вошла.
Гамлет
В ноябре 1971-го вся Москва гудела о том, что Любимов ставит Гамлета. Ажиотаж вокруг был необычайный, перед предпремьерным показом возле театра собралась огромная толпа в надежде раздобыть лишний билет.
Но в театре уже знали, что спектакля не будет – Высоцкий, исполнитель роли Гамлета, застрял на Камчатке.
Он поехал туда с концертами для золотоискателей Вадима Туманова, но обратно улететь не смог – из-за непогоды самолёты стояли на приколе в Петропавловске-Камчатском.
Дозвониться в те годы с восточных окраин в столицу было сложно даже для Высоцкого – автоматической связи либо совсем не было, либо она была очень плохая.
Это вам не в Москве по 07 позвонить, и попросить соединить с Парижем. Высоцкий и раньше частенько не являлся на репетиции, и Любимов терпел эти закидоны.
Но неявка на предпремьерный показ, когда в зале были сплошь именитые критики, коллеги и партийные чиновники чашу терпения переполнила: Любимов приказал Бортнику, который знал роль наизусть, выйти на сцену.
Бортник стоял перед непростым выбором: быть или не быть Гамлетом, сыграть роль, о которой мечтает любой актёр, тут же стать звездой, но предать дружбу, или остаться верным товарищем и дальше прозябать в статистах.
Бортник сказал Любимову, что готов выйти на сцену и почитать стихи, а потом сказать, что, мол, Володя занемог. Любимов чуть в обморок не грохнулся. Но другого выхода не было.
Бортник три часа читал со сцены стихи, люди, пришедшие на Высоцкого и Гамлета, слушали заворожено, и никто не возмутиться тому, что их обманули. Бортник выбрал дружбу, и никогда об это не пожалел.
«Место встречи изменить нельзя»
Актёрский кинодуэт Высоцкого и Бортника мог состояться у Станислава Говорухина – Высоцкий активно проталкивал Ивана на роль Шарапова в «Место встречи изменить нельзя».
И Говорухин соглашался с Высоцким, но загвоздка была в том, что снимали картину на Одесской киностудии, и руководство ЦК КПУ, согласившись, чтобы Жеглова играл «неблагонадёжный» Высоцкий,
потребовало, чтобы на роль Шарапова Говорухин взял очень хорошего актёра всесоюзного Павку Корчагина заслуженного артиста Украины, лауреата премии Ленинского комсомола Владимира Конкина.
Положение было аховое, и Говорухин предложил Ивану самому выбрать себе роль. Понимая, что если он упрётся, то и Высоцкий может лишиться роли, Бортник спорить не стал, и выбрал себе проходную роль бандитской «шестёрки» с говорящим прозвищем «Промокашка».
Но эта роль стала главной в его карьере. По сценарию роль была практически без слов, да и вообще персонажа как такового и не было – «шестёрка» – она «шестёрка» и есть.
Все мизансцены, гардероб – пиджачок, брюки-галифе, сапоги с отворотами, длинный шарф, и реплики Промокашке Бортник придумал сам, и практически каждая из них ушла в народ.
В какой-то момент видя, что сцена на «малине» несколько «проседает» – бандюки только жрут, пьют и куражатся над МУРовцем Володей Шараповым, Говорухин попросил Бортника придумать, как разбавить эту скуку.
Бортник за пять минут придумал «сбацай Мурку», а потом, когда выходил из подвала, проорал: «Я тебе, Вова, пасть порву!», запел про чёрную скамью подсудимых и тут же изобразил испуг.
Обречённость вообще с самого начала стояла в глазах Промокашки. Он понимал, что дело всё равно кончит пулей – или в перестрелке с операми из ОББ, как его подельник Левченко, или у стенки.
Крики «про Вову» в фильм не вошли, но и без них эпизоды с Бортником-Промокашкой получились ярким и запоминающимся.
В 40 лет Бортник наконец-то проснулся знаменитым, и надеялся, что теперь его постоянно будут звать на большие роли в кино.
Предложений и впрямь было немало, но звали не артиста Бортника, а бандита Промокашку, и Бортник почти возненавидел эту роль.
В лучшем случае ему доставались обаятельные прохвосты, подвыпившие друзья главного героя, непутёвые деревенские мужички. И зритель уже не сомневался, что Иван Бортник такой и есть, что играет он самого себя.
Бортник всё чаще срывался не только на незнакомых поклонников, но и на собственную жену, которая уж точно не была ни в чём виновата. Близкие и друзья знали, что крепкий брак держался на терпении и мудрости Татьяны.
Романтическое приключение в Европе
После очередной ссоры Бортник вместе с «Таганкой» отправился на гастроли в Европу, а там случилось романтическое приключение.
Наследница королевской семьи из Марокко принцесса Фузия, дама бальзаковского возраста, то есть, между тридцатью и сорока годами, увидев русского актёра на сцене, просто потеряла голову. К роли героя-любовника Бортник отнёсся с азартом, ведь в кино ему такой играть не доводилось.
Путь к сердцу заморского мужчины заморская принцесса выбрала через заморские яства и вина. Потратиться ей пришлось изрядно – Бортник был парень не промах, и за столом у Фузии сидел почти весь театр, экономивший каждый сантим и каждый пфенниг.
На родине в Марокко Фузия обещала устроить Бортнику королевскую жизнь. Дошло там дело до чего-то более существенного, чем застолье с выпивкой, история умалчивает, но когда деваться стало совсем уж некуда, и вопрос стоял ребром – да или нет, Бортник взмолился: «Володя! Помоги! Дай совет, что делать?
Не ровён час, международный скандал будет!». Высоцкий мудро ответил, что как бы друг не поступил, он всё равно поступит неправильно.
Бортник поразмыслил, сказал твёрдое «нет», вернулся в Москву, и до конца дней, как тот майор разведки Епифан из песни Высоцкого, оставался примерным семьянином.
Наперекор Высоцкому Бортник пошёл всего лишь раз, когда тот настойчиво склонял Бортника к тому, чтобы «уколоться и забыться».
Иван твёрдо отказался, а вот Высоцкий остановиться уже не мог – к тому времени всё зашло слишком далеко. 25 июля 1980 года Высоцкий умер. Для Бортника это стало страшным ударом. Горе он глушил, как большинство русских интеллигентов – водкой.
«Родня»
Сразу после похорон Высоцкого Бортник должен был сниматься в фильме Никиты Михалкова «Родня». В роли неудачливого Вовчика Бортник как будто объединил все свои предыдущие работы – пьющий, грешный, слабый, но невероятно обаятельный шалопай.
И сыграл он на огромном надрыве, отчаянии и с большим юмором. А как он играл на гармошке и пел!
Критики высоко оценили эту роль, которая в каком-то смысле была автобиографичной – у Бортника легкомысленная внешность шебутного недалёкого мужичонки, почти алкоголика, не соответствовал глубине и внутренней интеллигентности.
«Зеркало для героя»
Ассистент режиссёра Владимир Хотиненко пригласил Бортника, ставшего к тому времени Заслуженным артистом РСФСР, на свою картину «Зеркало для героя» – лучшую, на мой взгляд, из всего того, что он снял за 30 лет.
Дуэт Бортника и Сергея Колтакова получился просто прекрасным, картина, вышедшая в самом начале перестройки, не была конъюнктурной, как многие фильма того времени, она и сегодня смотрится на одном дыхании, потому, что в ней заложен глубокий философский смысл на все времена: не судите, да не судимы будете!
Нельзя с нынешних позиций осуждать людей, живших в тех обстоятельствах. «Зеркало для героя» – это же День сурка.
Я думал, что, как это часто бывало, идею украли у западников, но позже узнал, что придумали это писатель Станислав Рыбас, сценарист Надежда Кожушанная и Хотиненко, а «День сурка» Гарольд Рамис снял только через пять лет после «Зеркала».
Хотиненко сразу знал, что будет снимать именно Колтакова и Бортника. Об этом своём решении режиссёр чуть было не пожалел лишь однажды, когда всегда дисциплинированный и обязательный Бортник явился на съёмки ключевой сцены в тёмных очках, скрывавших следы вчерашней гульбы, и сказал, что не помнит своего текста.
Для пущей убедительности он снял очки, и Хотиненко увидел белые почти неподвижные глаза. И тут он понял, что персонаж Бортника, горный инженер Андрей Немчинов,
который попал из перестроечных восьмидесятых в послевоенные сороковые, и каждый следующий день досконально повторяет предыдущий, именно с такими остекленевшими глазами и должен быть.
Хотиненко кое-как уговорил Бортника играть в таком состоянии. Эпизод, где взрослый Андрей катает на мотоцикле себя 12-летнего, и поёт «Гудбай, Америка!» это нестоящий актёрский шедевр.
А финальная сцена, где Немчинов танцует в обнимку с патефоном, при каждом просмотре «пробивает» до слёз. (В 1995 году Хотиненко снял Бортника в роли крёстного в фильме «Мусульманин»).
«Убийство на Ждановской»
Через пять лет, в течение которых Бортник снимался от случая к случаю, Суламбек Мамилов предложил ему сыграть прокурора Глеба Ярина в фильме «Убийство на Ждановской».
В основе фильма лежали реальные события – убийство в последние дни 1980-го майора КГБ Афанасьева работниками милиции на метрополитене.
Прототипом главного героя был действующий следователь по особо важным делам Прокуратуры СССР Владимир Калиниченко. Все боялись, что Бортник будет играть кого-то вроде Промакашки в погонах и при власти.
То, что делал Бортник, и в самом деле имело отдалённое сходство с «Местом встречи», но не с Промокашкой, а с постаревшим и умудрённым Володей Шараповым, словно Бортник хотел показать и Говорухину, и себе, каким был бы Шарапов, играй его он.
Новое амплуа могло обеспечить поворот в актёрской карьере, но грянули 90-е, а вместе с ними развалился не только Советский Союз, но и советское кино.
Новому кино нужен был состарившийся Промокашка, и Бортник, чтобы без работы и денег не остаться, играл таких «героев».
Для «Антикиллера» Бортник, ставший в 2000 году Народным артистом, придумал фразу, прекрасно характеризующую то время, и ставшую крылатой – «Грёбаный Экибастуз!».
В последние годы Бортник почти ослеп, не мог работать, перестал выходить из дома и редко принимал гостей.
Едва ли не единственной отдушиной стали старые песни, которые он слушал по радио, особенно в исполнении Высоцкого. 4 января 2019 года Иван Бортник умер, не дожив трёх месяцев до своего 80-летия.