До ареста Серый не успел снять ни одной картины. Больше десяти лет он числился на «Мосфильме», откуда его не увольняли, но и снимать не давали – он был никем. Его и звали-то не Александром, и даже не Сашей, а только Шуркой…
За свою недолгую творческую жизнь этот режиссёр поставил всего четыре картины, но среди них был подлинный шедевр киноискусства, входящий в десятку самых пересматриваемых, и, думаю, не ошибусь, если скажу, что в пятёрку самых цитируемых советских картин.
Фразы из этого фильма тут же стали крылатыми, и мы порой даже не замечаем, что говорим цитатами из него. Достаточно вспомнить «Кто ж его посадит? Он же памятник!», «Кушать подано.
Садитесь жрать, пожалуйста!» или «Снег башка попадёт, совсем мёртвый будешь!» Конечно, же, это «Джентльмены удачи», а снял их Александр Серый.
Детство
Александр Серый родился 27 октября 1927 года в посёлке Рамонь в сорока километрах от Воронежа. Отец был агрономом, мать – биологом, и работали они на опытно-селекционной станции, где выводили новые сорта сахарной свёклы.
В 1944-м, семнадцати лет от роду, Александр уехал в столицу, поступил в Московский энергетический институт, но, проучившись три года, в выбранной профессии разочаровался, и перевёлся в знаменитый МАИ. Там ему понравилось больше, и в 1951 году получил диплом радиоинженера.
Распределили Серого на один из московских заводов, а потом перевели старшим инженером в Московский радиоцентр, который к радиовещанию не имел никакого отношения, а, как и многие советские предприятия был «почтовым ящиком», причём, весьма секретным.
Из инженера в режиссёры
Инженером Серый был хорошим, перед ним открывались неплохие карьерные перспективы, но с выбранного пути его сбила будущая жена Марина Акопова. Она работала переводчиком, и часто сопровождала за границу актёрские делегации.
Марина с таким восторгом говорила о мире кино, что 29-летний Серый решил уволиться из радиоцентра, и поступить на Высшие режиссёрские курсы, чтобы окончательно завоевать любимую девушку.
Там Серый и встретил Георгия Данелию, чьё имя сегодня носят курсы. Но в 1956-м году Данелия ничего ещё не снял, и с Серым, который был на три года старше, они были на равных.
Оба были инженерами – Данелия окончил Московский институт путей сообщения. После получения диплома в 1958 году Серого и Данелию взяли на «Мосфильм».
Тюрьма
А потом Серый попал в тюрьму за покушение на убийство и нанесение тяжких телесных повреждений – он необоснованно приревновал Марину к приятелю Виталию, и шарахнул его молотком по голове.
Тот выжил, но на всю жизнь остался инвалидом, большую часть жизни провёл в психиатрических лечебницах, а Серый получил 8 лет лишения свободы, но отсидел меньше половины срока.
Марина дождалась Серого из тюрьмы, они поженились, и вскоре у них родилась дочь Ольга. Позже Серый снял её в «Джентльменах удачи» в роли девочки, которая показала Трошкину– Леонову дорогу к лодочной станции, где Доцент спрятал шлем.
Без работы
Казалось, что личная жизнь Серого налаживается, но с работой всё было куда хуже: в стране, где кино было призвано учить и воспитывать, тюремное прошлое для начинающего режиссёра стало непреодолимым препятствием.
До ареста Серый не успел снять ни одной картины. Больше десяти лет он числился на «Мосфильме», откуда его не увольняли, но и снимать не давали – он был никем. Его и звали-то не Александром, и даже не Сашей, а только Шуркой.
В его послужном списке было всего две картины – «Выстрел в тумане» Анатолия Бобровского и «Иностранка» Александра Жука, на которых Серый работал в качестве второго режиссёра.
Серый даже подумывал о том, чтобы пойти работать по первому образованию куда-нибудь на завод, но тут к нему на помощь пришёл Георгий Данелия.
Пока Серый отбывал срок, и после освобождения маялся без работы, Данелия успел снять «Я шагаю по Москве», «Тридцать три» и «Не горюй!» Его авторитет на «Мосфильме» был уже весьма высок.
Когда Серый обратился к Данелии за помощью, тот сразу же согласился помочь однокашнику, и тут же отправился к тогдашнему директору «Мосфильма» Владимиру Сурину с просьбой дать возможность Серому проявить себя в качестве режиссёра.
Но Сурин, едва услышав, что Данелия хлопочет за уголовника, сразу же отказал. Данелия, надо отдать ему должное, не успокоился и рук не опустил.
Он «пошёл выше» – к заместителю председателя Госкино Николаю Сизову (директором «Мосфильма» по совместительству Сизов станет в середине 1971 года, когда работа над картиной вступит в завершающую фазу).
Сизов сказал, что порекомендует Сурину дать Серому картину, но выдвинул своё условие, точнее, несколько условий: художественным руководителем будет Данелия.
То есть, возьмёт на себя ответственность за всё – за сценарий, за постановку, за режиссуру, за подбор актёров, за съёмочный процесс, за озвучание, за монтаж, и за качество работы в целом. Данелия согласился, и Серому разрешили работать.
Начало съемок
Теперь Данелия и Серый встали перед выбором: что снимать, ведь готового замысла, не говоря уже о сценарии, у них не было.
Данелия предложил пригласить молодую, но уже хорошо известную в стране писательницу Викторию Токареву, с которой в то время его связывали не только деловые и творческие отношения – у них был роман, продолжавшийся 15 лет, и они были, как сказали бы сегодня, на одной волне.
Начинался сценарий с фразы, невзначай брошенной Данелией: «По пустыне шёл верблюд». С этим верблюдом на съёмках изрядно намучились. Чего только одни поиски стоили – найти верблюда в Самарканде оказалось делом непростым. Выручил местный зоопарк.
Чтобы не таскать животное каждый день за 80 километров, поселили их в грузовике – самого верблюда в кузове, а служителя зверинца, его сопровождавшего, в кабине – мало ли что понадобится кораблю пустыни в незнакомом месте, а друг его тут как тут, в кабине спит.
Все знали, что верблюд может неделями не есть, но съёмки затянулись, о корме забыли, и «хозяин» верблюда, чтобы прокормить своего питомца, устав выпрашивать финансирование, состриг часть шерсти, продал её, и на вырученные деньги купил верблюду пропитание.
Повезло, что верблюд лишился шерсти только с одной стороны, и кар раз не бритый бок и снимали. По сценарию верблюд должен был плюнуть в уголовника по кличке Косой, которого играл Савелий Крамаров.
Но не так-то просто заставить верблюда плеваться, да и вряд ли хоть один актер согласился бы на такое унижение, поэтому плевок заменили пеной от обычного шампуня, кстати говоря, большого дефицита в то время.
В диалог в такси, где Косой рассказывает старлею Славину в исполнении Олега Видова, куда ехать, Данелия и Токарев зашифровали несколько известных московских памятников – мужик с бородой, это Маркс, мужик с бакенбардами, это Пушкин, сидячий – это Александр Островский перед Малым театром.
Работать с Крамаровым было не просто: в пятницу и субботу он отказывался выходить к камере за любые деньги – Крамаров был верующим иудеем, который не мог работать в шабат.
И накормить его во время съёмок была та ещё морока: он употреблял в пищу только сырые овощи и фрукты, мясо на дух не переносил.
И если овощи в 1970-м в зимней Москве еще можно было купить свободно в любом овощном магазине, то фрукты директор картины Александра Демидова доставала, поднимая все свои связи.
Актёры
Остальных актёров на главные роли искали долго. В первоначальном варианте бандитами были альфонс, фальшивомонетчик, угонщик автомашин и вор карманник.
Кроме карманника Крамарова, работать должны были Андрей Миронов, Юрий Никулин и Ролан Быков. Но кроме Крамарова все по разным причинам отказались, и сценарий переписали.
Главным героем стал заведующий детским садом Евгений Трошкин, а его двойником, противником и антиподом – матёрый рецидивист Белый (может, папа Саши Белого из незабвенной «Бригады»? А что, богатая идея) по кличке Доцент.
Обоих блистательно сыграл Евгений Леонов. Хмыря могли сыграть Лев Дуров и Николай Парфёнов, но утвердили Георгия Вицина.
После съёмок побега в цистерне, где роль цемента исполняла хлебная закваска, привезённая с ближайшего хлебокомбината, Вицин остался на 20 минут в бочке, считая, что месиво полезно для здоровья. (Кстати говоря, почему Косой – понятно: у Крамарова один глаз с рождения косил.
Почему Хмырь – тоже понятно – к Вицину в том гриме эта кличка сама просилась. Но почему Доцент, никаких объяснений по ходу фильма не было).
Эпизод на даче профессора Мальцева должны были снимать при минус 17º С, но Вицин и Крамаров при таком холоде бегать полуголыми по снегу наотрез отказались. К ним присоединился и Леонов.
Раднэр Муратов, игравший Василия Алибабаевича, о демарше партнёров ничего не знал – он опоздал на съёмки, бодро разделся для работы, и выскочил на улицу. Остальным ничего не оставалось, как последовать за ним.
Крамаров же решил отомстить – эпизода, где Косой растирает снегом Муратова, тот орёт дурниной, а потом так же орёт Косой, которого растирает Хмырь, в сценарии не было.
Но на наше счастье ассистент оператора Михаил Агранович не доглядел, камера работала, и эта импровизация вошла в фильм, став одним из ярчайших его эпизодов.
Муратов на роль Василия Алибабаевича попал по стечению многих обстоятельств: «Саид» – Спартак Мишулин отказался, «товарищ Саахов» – Владимир Этуш согласился, но не устроил режиссёра.
Утвердили Фрунзика Мкртчяна, но он не смог приехать. Муратов должен был играть маленькую роль начальника колонии, но Серый быстро всё переиграл.
Шрам
Виталия, которому Серый исковеркал жизнь и сделал инвалидом, периодически выпускали из психбольницы, и он изводил Серого телефонными звонками с угрозами расправиться с женой и дочерью.
Однажды Виталий пришёл к Серому домой, и выстрелил в него из ружья для подводной охоты, которые продавались в любом спортивном магазине.
Гарпун попал в Серому в лицо, не убил, но оставил шрам, и до конца жизни Серый улыбался только правой стороной лица – левая была парализована.
Говорят, что рубец на лице Романа Филиппова, исполнившего роль Николы Питерского, рисовали с лица режиссёра. После того случая Серый, поднял все свои старые лагерные связи, и купил себе пистолет.
И в то время, и сейчас незаконное хранение и ношение огнестрельного оружия является серьёзным преступлением. О том, что у Серого пистолет всегда при себе, знали многие, но никто не донёс, иначе Серый бы снова загремел в лагерь, теперь уже как рецидивист.
Тюремные эпизоды фильма снимали в настоящей колонии в узбекском городе Каттакурган. В массовке в качестве статистов участвовали настоящие заключённые.
Токарева вспоминала, что в первоначальном варианте воры, по настоянию соавтора сценария Серого, знавшего тюремный жаргон не понаслышке, должны были разговаривать по понятиям, то есть, намного жёстче, но в Госкино и на «Мосфильме» потребовали диалоги и монологи переписать «на гражданский язык».
В итоге авторам сценария пришлось для уголовников придумать новый квазиязык. Так появилась та самая знаменитая «редиска» – Ленин так называл Георгия Плеханова – красный – снаружи, и белый – внутри.
Однако из-за обилия ненормативного жаргона фильм едва не лёг на полку – цензура не хотела пропускать картину на большой экран. Но как-то ленту отвезли на дачу генсеку Леониду Брежневу.
И на замечание об обилии «не хороших слов», тот, по всеобщему признанию, человек с юмором, и чужую шутку понимавший, и сам умевший остро и тонко пошутить, заметил, что эти словечки у нас любой ребёнок, научившийся говорить, знает. Так было получено «добро» на прокат фильма.
Успех
«Джентльмены удачи» вышли на экраны 13 декабря 1971 года. Успех ошеломил всех – и создателей картины, и киношное начальство, и партийное.
Молва разнеслась моментально, в Москве билетов было не достать, и билетные «жучки» – спекулянты заработали приличные деньги, продавая по три рубля билеты, которые стоили от 20 до 50 копеек.
Серый получил признание, ему тут же повысили тарифную категорию с третьей, самой низкой, на вторую.
Но Серый прекрасно понимал, что «Джентльмены» не его личный фильм, что это совместное творчество с Данелией, что без его участия – пробивного и творческого – картины бы не было.
Тем более, что однажды прямо во время съёмок Серому стало плохо. Его отвезли в больницу, и доктора поставили страшный диагноз – лейкоз.
В тот момент, когда у него стало что-то получаться, когда он встал на ноги, казалось, что кто-то сглазил его, навёл порчу, что это чьё-то проклятье.
Режиссёр впал в глубокую депрессию, и практически перестал ходить на съёмки. Тогда за дело и взялся Данелия – он доснял некоторые сцены и смонтировал картину.
Серый в это время был в больнице, и, конечно, очень переживал, что дело всей его жизни попало в другие, пусть и дружеские, пусть и надёжные руки.
Данелия поступил благородно: в титрах он значится только как автор сценария, и потом всегда и везде говорил, что «Джентльмены» – фильм Александра Серого.
Данелию часто спрашивали, почему он сам не стал снимать этот фильм, и он ответил в одном интервью в 2010 году, что, если бы он это сделал, картина получилась бы куда менее смешной – некоторых эпизодов и крылатых фраз в ней просто не было бы.
После «Джентльменов»
При такой форме лейкоза, которая была у Серого, на хороших дорогих лекарствах и под постоянным наблюдением врачей человек может жить долго. Выйдя из больницы, Серый немного воспрянул духом.
Он пытался повторить успех «Джентльменов», и снял две картины – в 1976-м – «Ты мне – я тебе», и в 1982-м – «Берегите мужчин!»
В первой картине Серый использовал тот же приём, что и в «Джентльменах», только не двойников, а близнецов, которых играл блистательный Леонид Куравлёв – про него говорили, что он может сыграть всё, даже телефонную книгу.
Фильм получился не плохой, довольно острый, временами – смешной, но до «Джентльменов» ему было далеко. Во втором фильме тоже был Куравлёв, но и этот фильм не смог повторить успеха «Джентльменов».
Последние годы Серый не мог работать – он жил от капельницы до капельницы, был слаб, его мучили постоянные нестерпимые боли. От них было одно средство – морфий, который колют онкологическим больным.
Отчаявшись, Серый решил искать избавления от страданий у знахарей и целителей. Отечественные «бабки» ему помочь не смогли.
Тогда во Вьетнаме Серый нашёл врачевателя, который пользовал онкологию травами, и даже сумел договориться, чтобы его выпустили на лечение за границу.
Однако чуда не случилось – болезнь была уже в терминальной стадии, и по возвращении домой Серому стало только хуже.
Не видя просвета, намучившись сам, издёргав жену и дочь, Серый решил избавиться от мучений и избавить от них окружающих его дорогих людей самым радикальным и надёжным способом: ему не было и 60-ти, когда 16 октября 1987 года он застрелился из того самого пистолета, который купил, чтобы защищаться от Виталия.