На трассе не только кричали оскорбления, но могли выскочить перед бегущим лыжником или что-то бросить в него…
Удав
Спорт я смотрел едва ли не с младенчества, помню многие победы советских хоккеистов, биатлонистов, лыжников, легкоатлетов, и даже футболистов.
Но 1972-й год стал каким-то особенным – триумф лыжников и хоккеистов на Олимпиаде в Саппоро, невероятные победы спринтера Валерия Борзова на мюнхенской Олимпиаде, и совершенно космическая – баскетболистов над сборной США.
Завершила год Суперсерия с лучшими игроками НХЛ – хоккея такого уровня я больше никогда не видел.
Но даже среди всех этих побед особняком стоит финиш Вячеслава Веденина, первого советского олимпийского чемпиона в индивидуальных лыжных гонках, спасшего, казалось, безнадёжно проигранную эстафету.
Детство
Вячеслав Петрович всегда гордился тем, что он – туляк. Он родился 1 октября 1941 года в деревне Слобода в тридцати километрах от Тулы.
Слава отца никогда не видел – тот ушел на фронт и погиб в первые месяцы войны, когда сын ещё не родился, но имя мальчику они с женой придумали – Слава, то есть, Вячеслав.
Одно из самых страшных детских воспоминаний Веденина – не проходящее чувство голода. Ели всё – крапиву, старую лебеду, липовые листья, летом ягоды собирали, по осени – грибы.
Колхоз всё подчистую сдавал государству – всё для фронта, всё для Победы. Иногда в поле удавалось картошки мёрзлой набрать, и тогда дома был праздник. Была бы речка в деревне – рыбы наловили бы, но до реки было далеко идти, а сил не было.
От постоянного недоедания у Славы развился сильный рахит, слава Богу, до дистрофии не дошло. Чтобы хоть как-то заглушить голод, детвора собирала сухие листья, разминали их, заворачивали в обрывки газет, и курила.
Иногда воровали самосад или махорку у соседей. Слава к этому делу пристрастился рано, и потом, когда с едой стало полегче, а с табаком попроще, смолил по пачке в день.
Кто знает, может, и дальше бы курил, но повезло: в 5-м классе в школу пришёл новый физрук, и сумел многих пацанов от курева отвадить. С тех пор Слава больше никогда не курил.
Везение на этом не закончилось: физрук начал проводить с детьми настоящие лыжные тренировки, объяснил и показал, как идти, чтобы не падать на спусках и в поворотах, чтобы и скорость была выше, и уставать меньше.
Каждые выходные, и в снег, и в мороз, он проводил соревнования, бегали школьники с удовольствием, посмотреть на эти гонки приходили многие жители деревни, а победителей встречали настоящими овациями.
Велоспорт
Физкультуру Слава любил, а вот с другими предметами дела у него обстояли не очень – он даже на второй год остался, а после восьмилетки ему выдали справку, а не свидетельство.
Нигде, кроме как в родной деревне с таким документом работы он бы не нашёл, а потому они с мамой решили, что он будет учиться в школе ещё два года и подрабатывать в колхозе.
Как-то в деревню по каким-то делам заехал велосипедный тренер, увидел невысокого крепыша, который лихо бежал на лыжах, и предложил ему серьёзно заняться велоспортом. В Туле находится старейший в России велотрек, и там была неплохая школа.
Славе занятия понравились, он старался тренировки не пропускать, хотя от дома добираться приходилось, как правило, пешком – автобусы не ходили, а попутку удавалось поймать не часто.
По словам самого Веденина, спорт и спас его, а то бы покатился вниз, и, скорее всего, спился бы, как многие сверстники его поколения.
Лыжная секция
В 1960-м, выступая за общество «Динамо», Слава выиграл первенство Тульской области, получил Мастера спорта, и с этим багажом его зачислили в Высшее училище погранвойск в Москве.
Там всё было чудесно, кроме одного – не было велосекции, но была секция лыжная, которую возглавлял 14-кратный чемпион СССР Василий Смирнов.
Он в 1966 году «довёл» Веденина до 6-го места на чемпионате СССР в эстафете 4х10 км, а потом «передал» его Павлу Колчину, победителю в эстафете на первой для советских спортсменов зимней Олимпиады в Кортина-д’Ампеццо.
Именно тогда, в 1956-м были заложены фундамент и традиции побед в отечественных лыжах.
Но после того триумфа на трёх Олимпиадах в эстафетах у мужчин были только две «бронзы» – никак не удавалось собрать четырёх примерно равнозначных лыжников. Да и в индивидуальных гонках до «золота» ни разу не добегали.
Колчин, выдающийся лыжник, показал себя и как великий тренер – явление, надо сказать, не такое уж частое. Но успех пришёл далеко не сразу. Да и общий язык тренер и спортсмен нашли с трудом.
Веденина за непростой характер прозвали «Удавом», у него было хорошо развито критическое мышление, и он ничему не верил на слово, а частенько даже спорил со своим именитым наставником.
Компромисс они находили – где-то Веденин ломал себя во имя результата, где-то уступал Колчин. Со временем Веденин понял, что Колчин человек и тренер очень умный, поверил и привязался к нему.
В те времена не было такого научного подхода, как сегодня, и тренер сам далеко не всегда был абсолютно уверен в непогрешимости своего метода, полагался на опыт, а Веденин руководствовался своей интуицией.
Вот на стыке этого опыта Колчина и интуиции Веденина и родились феноменальные результаты.
Сборная
Для парня из деревни спорт был единственным социальным лифтом. Впрочем, тогда никто из поколения Веденина так не рассуждал. Они не за благами приходили в спорт, а именно за победами.
Потому и тренировались честно, выкладываясь до последнего. Конкуренция была огромной, любое послабление приводило к вылету из сборной. А это было даже не спортивной катастрофой, а личным позором.
Веденин тренировался неистово, даже не до седьмого, а до девятого и десятого пота. И тогда у него, как пел Высоцкий, открывалось и третье, и четвёртое дыхание.
Он «поднимал» такие тренировочные объёмы, причём, не только на лыжне, но и в бассейне, которые для других были недосягаемы.
На сборах в Эстонии они уезжали на хутора, и по пять-шесть часов косили траву – это упражнение хорошо развивает мышцы рук и спины. В качестве оплаты просили лишь по кринке парного молока на человека.
Тогдашний инвентарь сегодня выглядит архаичным: пара деревянных лыж с ботинками весила 6 кг, крепления были ужасные, бамбуковые палки считались высшим шиком, шерстяные костюмы, намокнув от пота, становились пудовыми.
Но даже этого не было вдоволь, всё распределялось спорткомитетами среди спортсменов, уже достигших каких-то результатов, и частенько тренеры отдавали воспитанникам свои лыжи. Вот и Колчин, уйдя с лыжни, переда свои лыжи Веденину.
К различным заграничным новшествам спортивные чиновники, от которых зависели закупки, относились скептически: мол, наши спортсмены всё равно всех сильнее, они неприхотливые, они и без импортных лыж, ботинок и палок всех победят.
Однако при всех равных условиях именно более совершенный инвентарь начинал играть решающую роль.
На современных высоких худощавых лыжников Веденин походил мало: ростом и статью не вышел, довольно плотен. Но когда он шёл по дистанции, по ширине шага и отталкивания палками казалось, что это двухметровый гигант.
Он мог долго идти на одной лыже, отталкиваясь другой, и это увеличивало скорость, потому, что почти вдвое снижалась сила трения. Сейчас на лыжах бегают, а тогда скользили, и Веденин был, пожалуй, идеальной моделью скольжения на лыжах.
Вернее, он даже не скользил, а плыл по лыжне, или летел над ней. Это было очень красиво, сейчас такой красоты нет. Веденин умел прекрасно распределять свои силы – вот где пригодилась его интуиция.
Тогда конькового хода официально ещё не было, хотя кое-кто бегал и так. Веденин до конца своих дней оставался апологетом классического хода.
Чемпионат мира
В 1966-м Веденин поехал в Осло на свой первый чемпионат мира. В марафоне он долго лидировал, но не напрасно говорят, что «полтинник» начинается с 45-го километра – Веденина обошли пятеро более опытных лыжников.
На том чемпионате мира только наши женщины победили на всех дистанциях, получив, кроме того, ещё два «серебра» и «бронзу», а мужчины уехали домой вообще без медалей.
Первая Олимпиада
К своей первой Олимпиаде 1968 года Веденин готовился очень тщательно – он сказал себе, что пришло его время, и если не сейчас, то и никогда.
Летом он взял себе самые тяжёлые лыжероллеры, он больше всех плавал, изнурял себя общефизической подготовкой. Всё это позволило Веденину приехать на Олимпиаду в прекрасной форме. Но всё пошло насмарку.
Сборную привезли на Игры за 40 дней, и поселили в деревне, где не было ни одной лыжной трассы, а, значит, не было и тренировок. Что думали в Госкомспорте и члены научной группы – загадка.
Тренировки начались лишь когда лыжники переехали в Гренобль, но и там абсурда хватало. Жили в солдатских казармах по 8 человек в комнате, душа не было, туалет в коридоре один на весь этаж. С другой стороны, грех жаловаться: в 1980-м в Лейк-Плэсиде вообще жили в тюрьме.
Но это были ещё цветочки: за день до основных соревнований устроители придумали провести отборочный старт на 30 км с участием всех гонщиков. Отбор Веденин прошёл, и тренеры сборной поставили его на «тридцатку».
Веденин сказал, что он полностью выложился на отборе, но сурово тренер заявил, мол, надо, Федя, главное, чтоб воля была к победе. В общем, Родина доверила – беги. Веденин пришёл 14-м – выходит, подвёл Родину.
В эстафете заняли четвёртое место. Тем не менее, Веденин взял «серебро» на «полтиннике», став единственным из мужской сборной, кто взял медаль.
Заслуженный мастер спорта
В 1970-м на чемпионат мира в Високе-Татри Веденин ехал уже признанным лидером сборной.
Чемпионат проходил через полтора года после подавления войсками Варшавского договора Пражской весны, но, несмотря на то, что на территорию ЧССР зашли не только советские, но и войска других стран соцлагеря, именно к нашим спортсменам местное население относилось наиболее враждебно.
На трассе не только кричали оскорбления, но могли выскочить перед бегущим лыжником или что-то бросить в него.
В гонке на 30 км Веденин был первым, выиграв у лыжника из ГДР Герхарда Гриммера 37 секунд, на «полтиннике» проиграл полминуты финну Калеви Ойкарайнену, а на последнем этапе в эстафете 4х10 км финишировал первым.
После Осло Веденина наградили орденом Трудового Красного Знамени и присвоили ему звание Заслуженного мастера спорта.
Олимпиада в Саппоро
В 1972-м в Саппоро Веденин стал подлинным героем игр. На «тридцатке» он выиграл первое в истории советских лыж олимпийское «золото» в индивидуальной гонке, выиграв у серебряного призёра норвежца Пола Тюлдума почти минуту, в марафоне взял «бронзу», а то, что он сотворил в эстафете 4х10 км, вообще немыслимо.
На первом этапе наши проиграли норвежцам 2 секунды, на втором эти секунды отыграли. На третьем этапе Ивар Формо «привёз» Фёдору Симашову минуту с лишним – на «десятке» такое можно отыграть, только если все встанут, но на Олимпиадах и чемпионатах мира такого не бывает.
Йоханнес Харвикен уже жмурился от блеска золотой медали – видимо, забыл, или не знал про прозвище Веденина. И тот начал психологическую атаку.
Сначала ещё до ухода на этап Веденин поздравил норвежца с «золотом» – разрыв между Формо и Симашовым рос неуклонно и до неприличия быстро.
Норвежец отнекивался, но когда Веденин подошёл вторично, поздравление принял, видимо, решив, что этот увалень уже и сам не верит, что такой гандикап можно отыграть.
Тем более, что остался он, по сути, один: в последний день Олимпиады тренеры ушли с трассы, чтобы потратить в магазинах сэкономленные командировочные.
Чего мёрзнуть-то – эстафету всё равно проиграли, вторые – так вторые, а смотреть, как норвежские болельщики размахивают флагами и хлещут из принесенных с собою фляжек горячительные напитки – увольте.
Пошёл сильный снег. Веденин вдруг взял скребок, и начал на глазах у норвежцев перемазывать лыжи, якобы, для лучшего скольжения. Точнее, делал вид, что перемазывает, но смазку не трогал.
Харвикен занервничал, начал на самом деле менять смазку, и лишь навредил себе. А у Веденина появилась страшная злость и на болельщиков, и на наших тренеров и функционеров, которые его бросили. За три километра он отыграл у норвежца 20 секунд.
Тот запаниковал, а на трассе уже во всю кричали: «Веденин! Веденин!» Харвикен решил, что русский уже близко, что он за спиной, и начал лихорадочно оглядываться, теряя драгоценные секунды. А Веденин уже видел Харвикена.
Удавом-то его не просто так прозвали: если он соперника видел, он его «съедал». Когда до финиша оставался километр, Веденин догнал уже порядком «поплывшего» Харвикена.
Это было настоящее чудо: шёл густой снег, а Веденин бежал в белом костюме, сливаясь с этим снегом. Так он, почти невидимкой, и финишировал первым. Он видел, как обходил Харвикена, слышал, как замолчали трибуны.
Он так устал, что ничего не понимал, почти потерял сознание, но за финишной ленточкой не упал, как сейчас модно. В вагончике ему налили шампанского, а он не мог пить – челюсти свело судорогой, и их пришлось ножом разжимать.
Он лишь спросил, правда ли, что они победили. За этот, без всякого преувеличения, подвиг, и за первое советское «золото» в индивидуальных лыжных гонках Веденин получил орден Ленина.
На моей памяти Олимпиада в Саппоро была первой, которую подробно показывали по телевидению. «Запись» в то время ещё не была так развита, как сегодня, и трансляции из Японии шли утром и днём.
В то время на трассе было, в лучшем случае, три камеры, секундомера на экране не было, отсечек – тоже, и о том, кто и как бежит, мы могли узнать только из рассказа замечательного лыжно-биатлонного комментатора Георгия Суркова.
В то время Роберт Рождествеский ещё не написал своего прекрасного стихотворения, посвящённого лыжной гонке, но, думаю, все, кто был в тот момент у телевизора, как заклинание повторяли: «Ты, пожалуйста, добеги. Дотерпи, родной! Дотяни, достони, дохрипи, смоги!».
Учился я во вторую смену, в школу шёл к часу дня, про «домашку» на эти две недели забыл начисто. Хорошо, что школа была в двух шагах от дома, у телевизора я оставался до последней секунды, но из-за Веденина на первый урок, всё-таки, опоздал.
Мои одноклассники жили подальше, финиша не видели, и сидели за партами грустными, а я молчал, как партизан.
Когда учительница на минуту вышла из класса, я сказал, что эстафету выиграли, мне никто не поверил, а проверить-то было невозможно – гаджетов ещё не придумали.
Но когда я поклялся самым святым – комсомольским значком, мне поверили, и началась настоящая вакханалия. Вбежавшая в класс учительница уже хотела идти за директором, но когда поняла, из-за чего карнавал, чуть ли вместе со всеми прыгать начала.
После спорта
После чемпионата мира, тем более, после Олимпиады Веденин много раз отказывался переехать в Тулу и даже в Москву. В родной деревне он построил небольшой дом, баню, предбанник которой расписан автографами тех, кто в ней побывал.
Колоть дрова для бани он не доверял никому, считая, что не правильные дрова дают неправильный пар. В огороде Веденин сажал картошку, ухаживал за садом. Он вообще был человеком обстоятельным.
На месте деревянной школы-развалюхи, где когда-то учился Веденин, построили новую прекрасную школу. Там есть музей, где Веденину отведено особое место.
В музей Веденин отдал бесценные экспонаты – свою олимпийскую победную форму, ботинки, «золотые» лыжи и бамбуковые палки. Он организовал соревнования по лыжам, которые ежегодно проводились под Тулой.
22 октября 2021 года Вячеслав Веденин умер в возрасте 80 лет. Похоронили его, как он и завещал, на деревенском кладбище.